Из развитого в дикий нелепые ШАГИ. Книга вторая - Анатолий Зарецкий

– Хорошо. Давайте ваши предложения в письменном виде, – согласился я.

– Давно бы так, – радостно засуетился кум, – Может, по рюмочке?

– По рюмочке, когда договор подпишем, – решительно отказался я.

– Согласен, – поддержал Петросян и удовлетворенный встречей откланялся…

– Зря ты при нем такой разговор затеял, – пожурил Пискунов, словно ничего не случилось, – Непременно братве доложит.

– Пусть докладывает.

– Напрасно ты так… Ладно, пойдем, пройдемся по территории. Посмотришь, что мы тут наворотили, – предложил кум, – Кстати, примерь эту куртку, – достал он из шкафа нечто светло-серое с капюшоном.

– Ничего, я и так не замерзну. Привык уже.

– Ты все-таки примерь, Анатолий, – настаивал он.

Я надел «обнову». Легкая куртка из синтетики с утеплителем была, конечно, гораздо теплее моей. Лишь устаревший фасон с нелепым капюшоном, да дыры во всех карманах портили впечатление.

– Ну, как? – спросил, оглядывая меня, кум.

– С кого сняли? – пошутил я.

– Не бойся. Моя. На дачу в ней ездил, пока директором ни стал, – с гордостью ответил он, – Бери. Дарю… Обещал одеть, значит, надо исполнять обещания. Слово офицера закон.

– Спасибо, – сказал ему, понимая, что мне не отвертеться от такого «драгоценного» подарка, окропленного святыми понятиями об офицерской чести. Да и должно же, в конце концов, хоть что-то меняться в моей жизни к лучшему…

Мы прошли в главный цех. Действительно наворотили – цех был пуст.

– Вот видишь, все готово к началу строительных работ, – отрапортовал деловой кум.

– А куда оборудование дели? – спросил его, вспомнив кучу стапелей для монтажа изделий из алюминиевого профиля.

– Пойдем, покажу, – ответил директор, и мы прошли в два других цеха, соединенных проходом. Там тоже были перемены: в одном увидел знакомые стапели, а другой был пуст, – В этот поставим итальянское оборудование. Гарбер обещал профинансировать. Будем делать рамы из импортного профиля.

– А куда дели ремонтное оборудование?

– Сейчас покажу, – повел меня Пискунов в какой-то закуток, – Вот все, что осталось, – показал он на маленький станочек и кучу какого-то электротехнического хлама.

– А где оборудование целого цеха?

– А зачем оно? У нас всего два-три заказа в месяц. Сдали в металлолом.

– По-хозяйски, – в шутку одобрил я.

Не знаю, заметил Пискунов мой иронический тон, или нет, но то, что он продемонстрировал в конце нашей экскурсии по заводу, иначе, чем процедурой запугивания, ни назовешь.

– Идем, покажу тебе одно интересное место, – повел Пискунов в заброшенный уголок завода, – Представляешь, Юрка хранит продукты в обычных холодильниках. Сколько же их надо для его кафе… А я немного покумекал и вспомнил, что продукты для столовой хранили в каком-то хранилище… Поспрашивал старых рабочих. Привели сюда, – показал он на вход в обвалованное землей сооружение, типа бункер.

Через массивную стальную дверь мы вошли в огромный погреб. Вдоль одной стены стояли пустые стеллажи, а вдоль другой под потолком висели крючья для подвески туш.

– Нравится? – с садистской улыбочкой спросил кум.

– Хороший погребок, – без задней мысли ответил ему.

– А представляешь, если запереть здесь кого-нибудь без света? Или подвесить на крючьях?.. Интересно, долго он продержится, если будет знать, что на заводе его никто искать не будет?.. Как думаешь, Толик? – задал он вопросы, от которых вдруг стало не по себе.

«Этот убьет кого угодно, глазом не моргнет», – снова припомнились слова Гусева.

– Никак, – ответил ему, – У меня профиль деятельности другой.

– У тебя да… А вот ребята недавно сюда привозили двоих. Только показали эти крючья, сразу все документы подписали.

– Это, Вова, ты маху дал… Рассекретил объект… Теперь наверняка информация пойдет по вашей деревне, а то и по всему району… Некорректно сработали ребята, не профессионально, – пожурил его.

Кум задумался…

Глянув на мою «обновку», Коробкин отвернулся, чтобы спрятать насмешливую улыбку, но все же не удержался:

– У вас новая куртка, Анатолий Афанасьевич?

– Пискунов подарил. Сдержал-таки слово офицера.

– Понял, – тут же закрыл тему Сергей Львович, – Анатолий Афанасьевич, смету расходов на декабрь составьте с учетом выплаты окладов тем, кто будет работать.

– Хорошо, Сергей Львович, – обрадовался я, – Сегодня же представлю.

– И еще, Анатолий Афанасьевич… Серджо пригласил нас с женой посетить их завод… Так что на днях мы на недельку улетим в Италию. Будем первыми ласточками… А уж за нами вы.

– Вряд ли, Сергей Львович… Я еще четыре года невыездной.

– Допуск? – понимающе спросил он. Я кивнул, – Жаль, – посочувствовал он…

В пятницу Коробкин не улетел, как обычно, в свой Питер, потому что в субботу должен был лететь в Венецию.

– С Ларисой летите? – спросил его.

– Почему с Ларисой? – удивился Коробкин, – С женой. А что, Лариса тоже завтра летит?

– Да… Звонила вчера… Правда, летит не напрямую, а через Мюнхен.

– Что же она не позвонила? Полетели бы вместе, – огорчился он…

В субботу около часа ночи разбудил звонок Коробкина:

– В чем дело, Анатолий Афанасьевич? Почему меня не встретили? Свяжитесь с Серджо. Пусть немедленно примет меры, – распорядился он.

Позвонил на домашний номер Серджо и сообщил Ларисе о звонке Коробкина.

– Здесь такой туман, Анатолий Афанасьевич. Когда мы с Серджо подъезжали к Кастэльфранко, встретили заводской микроавтобус. Он ехал в аэропорт за Коробкиным. Похоже, не доехал. Трассу могли закрыть из-за тумана, – сообщила свою версию Лариса.

– А как узнать, доехал он или нет? Может, позвоните на «Симек»?

– «Симек» закрыт, Анатолий Афанасьевич. До понедельника ничего не узнаешь.

– Что же делать? Что сообщить Коробкину?

– Пусть ждет. Как только откроют трассу, водитель приедет, – передала Лариса совет Серджо…

Едва переговорил с Ларисой, снова позвонил Коробкин:

– Где транспорт, Анатолий Афанасьевич? Что сказал Серджо?

– Сказал, транспорт выехал. Доехать не может из-за тумана. Вам остается только ждать.

– Чего ждать? Здесь, похоже, аэропорт на ночь закрывают… Куда нам с женой деваться?.. Ларису Серджо встретил, а нас, значит, не удосужился. Нехорошо так с клиентами поступать… Что мне делать, Анатолий Афанаьевич?

– Сергей Львович, поступайте по обстоятельствам. Я не могу из Москвы дать вам совет. Я там никогда не был. Серджо в курсе. Могу дать его телефон. Звоните ему.

– Есть у меня его телефон. Я не знаю, как отсюда ему звонить… Хорошо, Анатолий Афанасьевич. Устроюсь, позвоню, – принял решение Коробкин…

Едва уснул, снова разбудил телефон:

– Анатолий Афанасьевич, я в Гориции, в местной гостинице. Хорошо, летчики довезли… А так представляете, аэропорт закрыли. Ни машин, ни людей. Кошмар… В общем, пусть Серджо забирает меня отсюда. Жду до двенадцати, а потом улетаю в Москву, – сказал Коробкин и отключился.

Посмотрел на часы – четыре утра. Решил, что Ларисе позвоню часов в девять. В Италии будет только семь утра.

Спать не хотелось, и я представил себя на месте Коробкина. У него уже есть опыт зарубежных поездок. А главное – деньги. Добраться до ближайшей гостиницы, как выяснилось, не проблема. Можно и до понедельника подождать, а потом приехать прямо на предприятие. Да и Серджо скоро узнает, где он. По крайней мере, с ним свяжется. А то выдумал, сразу улететь в Москву. Нет, я бы не беспокоил людей – сам бы решил свои проблемы…

Утром позвонил Ларисе.

– В Гориции? – удивилась она, – Как он там оказался?

– Откуда я знаю. А это далеко от вас?

– Километров двести. Где-то между Удиной и Триестом. Серджо говорит, сейчас выезжаем, – успокоила она.

В тот день больше звонков не было…

В понедельник позвонила Лариса и рассказала, что произошло. Оказалось, из-за тумана самолет приземлился на запасном аэродроме в Гориции. Всех пассажиров рейса автобусами отправили в Венецию. В это время Коробкин, полагая, что находится в Венеции, тщетно разыскивал встречающих. А когда аэропорт обезлюдел, запаниковал и начал названивать в Москву…

А ведь встречавший его водитель «Симека» все-таки дождался пассажиров московского рейса и уехал, лишь убедившись, что Коробкина среди них нет. В общем, Коробкин признал, что сам виноват – надо было слушать объявления…

Через неделю он появился, переполненный яркими впечатлениями от удачной деловой поездки.

– Ну, Анатолий Афанасьевич, видел нашего Серджо в его родной среде обитания… Это нечто… Это действительно надо видеть, – восторженно рассказывал Коробкин, – Все организовал, как надо… Поселил в лучшую гостиницу Кастельфранко. Завтрак – шведский стол. Обеды и ужины в ресторанах. Из каждого удалось по сувениру прихватить. По ним можно сосчитать, сколько обошли.